Бал, маскарад и другие развлечения в истории русской культуры
Бал — непременный атрибут русской культуры первой половины XIX века. Бал был регламентированной формой светской жизни, он был призван определить тип социального поведения внутри дворянской культуры. Бал был строго организован, имел четкую структуру, определенный порядок танцев, строгий этикет и т. п. Танцы были при этом не только средством приятного времяпровождения: им придавалось чрезвычайно большое значение в общественном поведении человека, они были необходимым условием воспитания и образования, причем не только высшего, но и среднего класса общества.
«Всем известно, что танцы сделались почти необходимостью для людей, хотя сколько-нибудь образованных», — читаем в одном из руководств по изучению бальных танцев. «Танцевальное искусство вошло теперь в существенную потребность воспитания юношества; даже люди низших сословий заботятся лишь о том, чтобы скорее выучить детей своих танцевать».
Танцам приписывалась способность влиять на характер и внутренний мир человека. «...Танцы в соединении с музыкой это — жизнь, рай, страсть и блаженство, успокаивающие наши нервы, разгоняющие наши мрачные мысли, вселяющие радостные чувства и вызывающие невольные телодвижения. Вместе с тем, благодаря танцам человек становится любезным, учтивым, мягким и обходительным в отношении к другим людям, а также смелым, добрым и предприимчивым. Таким образом, танцы сообщают гармоническое развитие и телесной и душевной стороне человека, соединяя в себе приятное с полезным».
Умение танцевать считалось важным достоинством и могло принести успех не только в бальной зале, но и в служебной карьере. О разнообразных социальных функциях, которые выполнял бал, очень красочно и живо написал Ф. Кони: «В наше время бал есть уже не простая забава: это дружеский союз, благодетельное сближение, уровень лет, состояний, необходимый в общественной жизни. Под маскою веселого убийства времени кроются виды, планы, надежды и жизнь. Мало ли есть людей, которых бойкие ноги довели далеко. Иной одним прыжком попал на видное место; другой глиссадою и курбетом достиг до степеней известных. Нередко дробью ног выбиваются — порядочные доходы. До чего не доводят танцы, до чего не доходят дансеры с гибкими членами!
А сколько тут жизни, любви и дружбы! В кругах вальса души сливаются как бы в одну огромную, оборотливую душу; за бальным ужином, кажется, все сердца бьют и брызжут, как искрометные вина, а при вкусных блюдах — кто же не в своей тарелке? — Словом, бал есть жизнь в миниатюре, со всеми ее обольщениями, интрижками, странностями, кознями, со всем тем, что есть в ней сладкого и горечи».
Музыкальное образование
Источники свидетельствуют, что в большинстве корпусов музыкальное образование кадет находилось в руках профессионалов, наибольший процент которых составляли выпускники консерваторий. Диплом об окончании Петербургской консерватории имели руководитель струнного оркестра в Орловском корпусе и преподаватели пения в Воронежском, Псковском и Пажеском корпусах. Выпускники Московской консерватории успешно работали в 1-м и 2-м столичных корпусах, случалось, что провинциальных кадет учили музыке специалисты, окончившие европейские высшие музыкальные заведения (Лейпцигскую, Бухарестскую, Брюссельскую, Пражскую консерватории).
Кадетский досуг
Для молодых людей XIX—начала XX века кадетские корпуса являлись наиболее предпочтительными на пути становления военной карьеры, поскольку эта карьера давала возможность отличиться и на государственной службе. К началу XX века в трех десятках корпусов, расположенных по всей территории Российской империи, обучалось и воспитывалось более 12 000 человек. Имевшие почти одинаковый внутренний распорядок дня и следовавшие единой системе образования детей, эти заведения выпускали дисциплинированных будущих офицеров, готовых пожертвовать собой ради своего отечества и воспитанных в идеях непоколебимой преданности царю.
Шарады в доме Философовых
О разыгрывании шарад и дурачествах в доме Философовых в начале 1890-х годов пишет А. Бенуа;28 участвовавший в них С. Дягилев наверняка вспоминал свою усадьбу в Бикбарде Пермской губернии, где много и с удовольствием музицировали, ставили домашние спектакли, живые картины по произведениям русских художников и шарады.29 На рубеже веков в московском доме своей бабушки много играла и чудесно пела в живых картинах и шарадах красивая девочка Вера Левченко, которой суждено стать первой русской королевой экрана Верой Холодной. Гвоздем нечетных суббот зимой 1913 года в киевской квартире Булгаковых были представления шарад (на-след-ник, о-тправа), которые разыгрывались двумя соревнующимися «труппами» («Драма» и «Комедия») в виде многоактных пьес, в том числе сочиняемых и юным Михаилом Булгаковым...
Генрик Каменьковский
Польский аристократ, прекрасный танцор, способный актер-любитель был тепло принят губернским обществом; он не пропускал ни одного бала, маскарада, домашнего спектакля, представления живых картин и затем подробно их описывал в своих корреспонденциях.23 В одном из писем 1847 года он напоминает своей сестре о госпоже Каталани, у которой игрались «драматические шарады». Здесь же, в Вятке, шарады ставят «только в картинках» (т. е. в пантомимах), что ему казалось малозанятным и, прежде всего, «несколько однообразным». «У меня создалось впечатление, — пишет Каменьковский, — что здесь пользовались бы успехом „говорящие" шарады, а поэтому я приложу все усилия, чтобы их здесь распространить. До сих пор я в обществе ограничивался пассивной ролью и, к сожалению, осознал, что ничего не делал для развлечения присутствующих. Слишком мало у меня в душе веселья, чтобы мне удалось это сделать при помощи беседы с людьми, с которыми меня мало что связывает».24 Подобно тому, как десятилетием ранее сосланный в Вятку А. Герцен ввел в репертуар вятского светского досуга живые картины, Каменьковский обогатил его «говорящими шарадами».
Шарады в доме Олениных
Начало осени застает Олениных и друзей дома (в том числе Пушкина) в их загородной усадьбе Приютино. К именинам маменьки Анна задумывает сюрпризом поставить провербу. Все согласились, разобрали роли, времени для подобного мероприятия много — целых четыре дня; но накануне именин от ролей отказались два участника — Сергей Голицын и Прасковья Голицына. Такие отказы — дело обычное для любителей, немало домашних спектаклей из-за этой причины отменялось. «Но гений мой», — предоставляем слово Олениной, — внушил ей иное. Родителям сказали, что сюрприз расстроился, а тайно решили поставить шараду с разговорами la Melomanie (Меломания).
Интерес Пушкина к шарадам
В северной столице с шарадами в действии Пушкин столкнулся в доме известного мецената, президента Академии художеств и директора публичной библиотеки А. Н. Оленина и Е. М. Олениной, происходившей из богатой и влиятельной семьи Полторацких. В 1819 году поэт присутствовал на вечере в доме Олениных, во время которого разыгрывались шарады или живые картины (вновь неопределенность). А. П. Керн, в девичестве Полторацкая, вспоминает: «Во время дальнейшей игры на мою долю выпала роль Клеопатры, и, когда я держала корзинку с цветами, Пушкин, вместе с братом Александром Полторацким, подошел ко мне, посмотрел на корзинку и, указывая на брата, сказал: „Et c'est sans doute Monsieur qui fera l'aspic?" Я нашла это дерзким, ничего не ответила и ушла».
Значение шарады при дворе Николая I
После смерти Марии Федоровны шарады в действии оставались любимым развлечением и при дворе Николая I. Даже в 1854 году, когда шла Крымская война и к закату клонилась жизнь императора, в Гатчине вечерами обыкновенно бывали либо спектакли русской, французской и немецкой трупп, либо charades en action в исполнении любителей, либо разные игры и танцы. Развлечения, как вспоминает фрейлина М. П. Фредерике, происходили в так называемом «Арсенале» — «большой зале, занимающей часть нижнего этажа замка, где помещались небольшая сцена — поприще наших представлений, большой орган, разыгрывавший разные музыкальные пьесы, катальная гора, качели, бильярды и проч.; тут и завтракали, и обедали, и проводили весь день вместе.
Шарада «Перистиль»
4 февраля 1822 года в Эрмитаже в честь приезда своей дочери Марии Павловны, герцогини Саксен-Веймарской, вдовствующая императрица устроила грандиозную шараду «Перистиль» и серию живых картин по произведениям из собрания Эрмитажа. Особенно нарядной получилась шарада в действии. В первой части (Пери) у врат Рая Хор Гениев возвещал о прибытии Пери; юная богиня из персидской мифологии появляется в окружении несчастных и сирот, детей из домов Милосердия и Воспитания, чьи слезы открыли им врата Рая. Вторую часть (Стиль) растянули на 16 явлений: Аполлона в колеснице, влекомой Часами и сопровождаемой древнегреческими поэтами, сменила аллегорическая фигура сатира, держащего свиток с именем Кантемира; следом появился русский воин, «изображающий мужской гений Ломоносова»...
Французский язык в культуре России XVIII-XIX веков
Русские аристократы преуспели в овладении французским языком больше, чем дед писателя-экзистенциалиста, однако и им не чужда была радость смакования каждого «чужого» слова, чему каламбуры и шарады более всего подходили. Впрочем, еще предстоит разобраться, не служили ли в аристократической среде (где детей сначала учили французскому, а затем литературному русскому) постановки шарад на русском языке подспорьем в овладении как раз родным языком.
Популярные увлечения в России на страницах журналов
В России в екатерининское время отпечаток современных увеселений и забав в литературных кружках и парижских салонах проникает на страницы журналов. Свои поэтические загадки печатают В. И. Майков, И. Ф. Богданович; появляются стихотворения на заданные рифмы, шарады, шуточные вопросы и ответы в стихах. Например, на вопрос, что приятнее — мячик или любовница, — журнал 1779 года «Модное ежемесячное издание» дал такой остроумный ответ (интересный как историкам российского досуга, так и адептам тендерных исследований).
Суть шарады
Шарада — это разновидность усложненной загадки: загадываемое слово разделяется (обычно по слогам) на отдельные слова, и каждое из них, а затем и целое описываются через перифраз. Если загадка восходит к глубокой мифологической древности, к ритуалам испытания, архаическому табуированию предметов или действий (например, охоты), к ретрансляции опыта с помощью клишированных формул (отсюда переход загадок в пословицы и поговорки), то шарада — дитя письменной литературы, результат зримого членения слова. Шарады известны в литературе с III—VI веков, однако особенную популярность в форме стихотворений, а затем и инсценировок получили в салонной культуре XVIII века, что связано с общим тяготением искусства барокко к перифразу (описанию одного понятия с помощью нескольких). Просвещенная публика, наблюдая барочное театрализованное зрелище, спектакль или фейерверк, рассматривая картину или скульптурную группу в центре фонтана, прекрасно разбиралась, что в каждом конкретном случае символизировало изображение Марса — военную мощь,, гнев или физическую силу человека.
Шарады в действии
В начале осени 1832 года П. А. Вяземский писал из Петербурга А. И. Тургеневу о новом поветрии светской моды — вырезании фигурок из картин и их наклеивании. Эту «проклятую моду» ввела старая графиня Софья Владимировна Вобринская. «Гостиные наши, — сообщает Вяземский, — и то были не очень животрепещущи, а теперь только и шевелятся, что пальцы да ножницы <...>. И барышни, и барыни, и щеголи, и сановники — от Петербурга до Петергофа все вырезывают. Это напоминает мне безумного старика, которого видел я в Москве в Желтом доме; он вечно сидел в своей келье и плел какое-то кружево. В самом деле, в этом занятии нашего общества и нашего поколения есть какое-то полоумие старости, впавшей в ребячество. У нас ищут не только то, что убивает время, но что убивает и мысль. Вот главное. Тогда все и идет как по маслу».
Ассимиляция бальных танцев в России
Бальные танцы, перенесенные в Россию из Европы, превосходно ассимилировались на русской почве и вызвали огромную волну как подражаний, так и оригинальной музыки. Наряду с песнями и романсами, бальная музыка является зеркалом русского быта и русской культуры. При этом бальная музыка служила не только развлекательным целям, но и выполняла в какой-то мере «просветительные» функции. Она не была изолирована от более «серьезных» жанров, таких, как опера и балет, а, напротив, постоянно сопровождала их. Танцы на темы опер сопутствовали каждой значительной театральной постановке и отражали вкусы публики. Музыка «серьезного» и музыка «легкого» жанра существовали рука об руку и питались взаимными достижениями, между ними не было непроходимой границы, характерной для нашего времени. Кроме того, музыка бальных танцев взаимодействовала и с русскими песнями, порождая своеобразные «гибридные жанры» — французские кадрили и прочие европейские танцы на темы народных песен. Это были первые шаги — пусть примитивные и робкие — к синтезу разных культурных традиций, попытка освоения западноевропейских жанров и перевода их на свой родной язык.
Полька
В 1850-х годах польки становятся непременным атрибутом садовых концертов. Без полек не обходился ни один концерт И. Штрауса в Павловске. Нередко для большего оживления в польки вводились звукоизобразительные эффекты. Так, в исполнявшейся в летних концертах в Павловске «Паровоз-польке» изображался звук постепенно приближающегося паровоза. Эта полька неизменно вызывала восторг публики. Как писал «Листок для светских людей», эта полька, также как и «Галоп-паровоз», «разделяет музыкальные почести вместе с симфониями Бетховена, и, признаться ли, нравится публике гораздо более их.
Водевиль Григорьева 1-го «Полька в Петербурге»
В Александрийском театре в 1844 году был поставлен водевиль Григорьева 1-го «Полька в Петербурге». Водевиль выдержал 31 представление при постоянно полном театре. «Артисты <...> полькировали каждый вечер при громе аплодисментов».
Французская кадриль на русские темы
Наконец упомянем еще об одной разновидности кадрили — французской кадрили на русские темы. Это были попытки создать русский вариант кадрили и соединить французский танец с русской песней. Это был не синтез, а скорее, «переодевание» кадрили в русский наряд, наподобие того, как фрейлины николаевского двора наряжались в парадные придворные русские сарафаны. Одна из первых таких кадрилей, представляющая «смесь французского с нижегородским», — французская кадриль, аранжированная из русских песен Н. Титовым. В ее фигурах были использованы следующие русские песни и романсы: 1. «Соловей мой, соловей»; 2. «Вечер поздно из лесочку»; 3. «Как у нас было на улице»; 4. «По всей деревне Катинька»; 6. «Братцы, дружно веселую».
Кадриль из «Жизни за царя»
Кадриль из «Жизни за царя» пользовалась успехом, ее танцевали весь бальный сезон и даже летом. 9 августа 1837 года был устроен бал на Искусственных минеральных водах, о котором корреспондент «Северной пчелы» писал: «Под музыку „Ты меня на Руси возлелеял!" отделяется то налево, то направо от вас строй газовых сильфид <...> Эти слова, эта музыка получает несказанную прелесть, восхищает, и вы не можете оторваться от вашего места».25
История кадрили в России
Кадриль появилась в России почти одновременно с операми Россини — в начале двадцатых в Санкт-Петербурге одна за другой были поставлены «Елизавета, королева английская», «Сорока-воровка», «Севильский цирюльник», «Турок в Италии», «Итальянка в Алжире», «Танкред» и др. Успех опер «упоительного Россини» был необыкновенным и продолжительным. Прямым его следствием явились многочисленные французские кадрили на темы россиниевских опер под названием «La Rossini», «La Turco», «La Gazza», «La gianetta», «La Patria», «Danses a la Rossini».